Приём на роль

SON SEUNGWAN \\ WENDY x СОН СЫНВАН \\ ВЭНДИ
RED VELVET
[♫ super junior d&e – sweater & jeans]
21\02\1994
место жительства: Сеул.



Вариант №2

Описание персонажа.

Сон Сынван, на самом деле, правда светлый и добрый ребёнок, спрятавший веру в людей и любовь к миру где-то глубоко в душе. Даже несмотря на то, что ей пришлось повзрослеть довольно рано – в одиннадцать лет – она до сих пор вольна думать, что мир на самом деле не такой мерзкий и грязный, что она просто оказалась не в том месте не в то время.
Сынван с детства была общительной и весёлой девочкой, наивной и немного глуповатой – впрочем, это всё присуще детям того же возраста. Она любила маму и отца, который скоро покинет семью, отдав своё предпочтение другой, более молодой женщине, которая может дать ему больше любви; считала свою мать авторитетом и всегда равнялась на неё. И даже до сих пор девушка благодарна матери – только из-за неё Сынван стала самостоятельнее и решительнее, выросла с каким-то стержнем в характере, не позволяющим ей оступиться или свернуть с намеченного пути.
И даже когда у её мамы появился новый мужчина, который сразу начал считать себя хозяином в доме, она продолжала думать, что её родители – самые лучшие в мире, что этот ленивый мужик, лежащий на диване с утра до ночи, – тоже хороший, раз его выбрала мама. Но в конечном итоге этот мужчина начнёт бить и свою жену, и свою падчерицу, из-за чего второй придётся задерживаться в школе до позднего вечера, а потом идти по тёмным переулкам, петляя различными путями, чтобы прийти домой только тогда, когда все уже спят. Сынван начала меняться – стала более отстранённой, спокойной и тихой, научилась игнорировать окружающих людей, а если её не оставляли в покое, то била, пока не оттащат. Появились проблемы в школе, с учёбой и одноклассниками. В четырнадцать лет она решилась попросить у матери разрешения переехать к отцу в Ванкувер (Сынван поддерживала с ним отношения, а вскоре тот прознал про нового отчима и насилие в семье) и услышав согласие, на той же неделе уехала в Канаду.
Смена обстановки сильно повлияла на девушку – она ненавидела резкие перемены, но решилась уехать из родного Сеула, чтобы хоть как-то изменить свою жизнь к лучшему. Сынван поступила в самую обычную среднюю школу и с того же момента решила, что в Ванкувере она будет Вэнди Сон. Она связалась с не самой хорошей компанией, в пятнадцать начала курить, а чуть позже стала завсегдатаем пятничных вечеринок и вписок. Девушка пыталась совмещать учёбу и свой неправильный образ жизни, даже пыталась прекратить кутить и веселиться, но соблазн побыть с друзьями был больше, чем что-либо. Поэтому в семнадцать она уехала из Ванкувера по предложению своего бойфренда, побывала в Монреале, Торонто и Оттаве, а вернувшись домой через два года, наткнулась на огромную ссору с отцом – тот поставил дочь выбирать: или продолжение учёбы в Канаде, или поезда обратно в Сеул. Вэнди получила документы о завершении среднего образования, подала заявки в несколько колледжей Сеула и, как только прошла в один из них, собрала вещи и уехала. На этот раз навсегда.
Сейчас Вэнди Сон снимает небольшую комнату в многоэтажке, работает фрилансером и перебивается рамёном. Она не общается со своей семьёй, но поддерживает контакты со своими канадскими друзьями. Вэнди Сон спокойная, как удав, но привыкшая к взбалмошным решениям; она резкая и прямолинейная, но очень чуткая и сентиментальная. Живущая со внутренним конфликтом, она старательно и умело избегает любых ссор, потому что не умеет их решать и находить компромиссы.

Бояться каждого шороха и просыпаться в холодном поту вошло в привычку, кою так навязчиво приштопали к ней здешние дети, отличающиеся своей скрытой за наигранными улыбками жестокостью, и само место, пропитанное сыростью и пыльной мрачностью. Шла всего лишь первая неделя, а шестнадцатилетняя темноволосая девчушка уже начала привыкать ко всем этим пустым взглядам, натянутым улыбкам и притворному дружелюбию, которое испаряется тот час, когда «надзирательница» скрывается из виду сирот. Толчки в плечо, подножки, порванные листы детских книг, которые Кан и по сей день любила читать, вспоминая о бабушке, ножницы, что смыкаются на прядях темных волос и дикий хохот проказников, портящих и так истоптанную жизнь школьницы.

Это крайне дерьмово ощущать себя овцой, которую окружили безумные волки, желающие кусок за куском отдирать от тебя мясо, а после поглотить и каждую косточку. В этих стенах стоит выпускать когти, царапать бетонные стены и рвать жилы тем, кто рьяно пытается свернуть тебе шею и истязать твоё нутро своими вонючими клыками. Однако есть ли у этих самопровозглашенных волков те самые клыки? Конечно же, нет, они лишь создают грозную иллюзию, но ведь и их жертва не так проста, как кажется на первый взгляд; отрастить те самые острые зубы, способные перегрызть глотку любому, кто посмеет прикоснуться — тяжело и практически невозможно для сломанной куклы, для уже давно истерзанной овечки. Но в этой клетке стоит либо рвать, либо погибать.

Кто бы мог подумать, что та апатичная девочка, которая несколькими неделями ранее появилась на пороге крохотного жилища, где обитали избитые жизнью дети, будет одним своим взглядом отпугивать прежних обидчиков, что сейчас так забавно опускают голову и проходят мимо, качающейся на качели школьницы. Смогла стать истинным волком — навряд ли, научилась поразительно правдоподобно притворяться — пожалуй. Состроить пылающий от гнева взгляд, или наигранно давиться смехом, куда легче, чем скинуть овечью шкуру и одется в мех хищника, грозы всех лесов и кроликов.

Неделя за неделей — и так ровно месяц: тоскливый взгляд в окошко, кошмары и лёгкая испарина на бледном лбу; хочешь не хочешь, а привыкать ко всему приходиться и даже к клопам в одеяле, даже к холодному матрасу и скрипу пружин, да даже к тараканам, что изредка пробегали по полу. Иногда с ними можно было поговорить, что выглядело крайне безумно и, пожалуй, служило очередной причиной для подколов со стороны остальных детей. Конечно, не все были здесь такими дикими и мрачными, как та кучка задир, и, если честно, то был один человек, ставший таким маленьким лучиком в этом сером месте. Иногда девчонки убегали на лестничную площадку, кутались в одеяла и, подсвечивая лицо фонариками, рассказывали друг другу всякие страшился и трагичные истории из их жизни. Они часто фантазировали о том, как было бы круто, если бы их удочерила одна и та же семья, тогда они бы были вместе, но вот ирония-то за ней — Кан Сыльги — пришли раньше, чем вообще кто-либо предполагал.

Глубокая ночь, трехчасовая тряска в машине и очередной порог жилого дома — как-то уже даже неинтересно на самом-то деле. Одна ступенька, две, три — и вот та самая дверь, возле которой юное дарование оставят представители органов опеки, постучат в дверь и попрощавшись уйдут, бросив напоследок хозяину неизвестного обителя «Господин Ким, это ваша дочь, заботьтесь о ней».

— Брат? — тихо и с какой-то легкой заторможенностью лепечет новоиспеченная дочь, свалившаяся, словно снег на голову. Цокот столовых приборов о тарелки, глухое тиканье часов, усталое пыхтение муж… отца (?), косые взгляды мачехи и пустующий стул по правую сторону. Новость о том, что у до сегодня считавшей себя сиротой девочки есть кровный отец, да ещё и брат, вызывала внутренний восторг и в тоже время страх. Громкий голос женщины бьет по барабанным перепонкам, вливая в ухо непрошенной гостьи лестные слова о ее сыне; по словам госпожи он и красавец, и молодец, и чудесный ребёнок, хоть и ведет себя местами, как раздолбай. То с каким теплом о своём ребёнке говорила эта дамочка, вызывало невольную улыбку на лице шестнадцатилетней сиротки, наталкивая на мысль, что возможно не так уж всё и плохо.

Правда сие заблуждение быстро собрало чемоданы и укатило в долгое путешествие, стоило машине горе-отца остановиться у ворот новой школы, в которую, цитирую, «обязан ходит каждый ребёнок». Стоит ли говорить какой страх зародился внутри измотанной жизнью ученицы? Волнение настолько скрутилось в тугой узел, что даже глаз невольно задёргался при виде залетающих в помещение детей. Шум, гам, топот ног и заливистый хохот учащихся — приятно ласкали слух, заставлял брови выгибаться в удивлении и неспешно шагать к кабинету директора.

Дальше всё по стандарту: приветствие, тихие смешки и зачем-то громкие аплодисменты новенькой, которая после будет жалеть о том, что вообще вошла в этот долбанный класс к этим придуркам. Первые пару дней выдались довольно обычными и спокойными, некоторые косо поглядывали, хохоча от каждого ее слова, а некоторые просто натянуто улыбались и играли в белых и пушистых. Ох уж эта напускная лучезарность — ослепляет и пускает пыль в глаза. Третий день открыл глаза и убрал с них пелену вранья, ведь уже тогда колкие словечки о ее диалекте и происхождении на пару с вечными издевками, что так часто показывают в сериалах, дали маленькую трещину в ее надеждах. А чем не дорама? Сирота, приехала из провинции, да ещё и из детского дома — прямо таки целый букет поводов дабы испортить новый лист в чужой жизни; Кан огрызается, она протестует и отказывается быть добытчиком халявной еды и всеобщим кошельком для тамошних плохишей, так и норовящих испоганить жизнь каждому, кто умеет дышать.

Ближе к вечеру воздух всегда становиться прохладным, он забирается под край девичьей юбки и жадно облизывает все оголенные участки кожи, недовольно отлипая, стоит той попятиться назад. Сильные руки пихают хрупкие плечи, высказывая всё своё недовольство поведением новенькой, а в спрятанное за волосами лицо прилетает ранее купленная на карманные деньги булка. Снова не то, в который раз за день их прихотям не удается угодить? Рассекающая воздух рука и ладонь, что цепко хватается за запястье, не давая влепить побледневшей девчушке звонкую пощечину. Трехэтажная ругань и легкий шлейф табака — единственное что остаётся в памяти о сегодняшнем спасители, однако ровно до того момента, пока две пару карих глаз не встретятся. Можно ли сказать, что уже тогда между этой парочкой пробежала какая-то тревожная искорка? Скорее всего.

Как оказалось позже, вот этот холодный, смахивающий на типичного плэйбоя юноша и есть тот молодец-красавец, которого восхваляла ее мачеха. Вот так тебе и встреча с братцем, который больше смахивал не на студента приличного университета, а на бездельника только то и делающего, что гоняющего на байке. И что самое удивительное, его холодный взгляд ничуть не обижал и не напрягал, наоборот в нём было что-то близкое и родное.

С того не шибко приятного дня, малышку Ги ежедневно ожидал стальной конь брата, который всем своим видом показывал, что хоть волосок с головы неожиданно появившейся сестры упадёт и обидчику будет явно не очень радужно жить в этом мире с переломанными ребрами и фингалами меж глаз. Правда этот грозный взгляд и оглушающий рёв железного скакуна не особо внушали страх в сердца задир, до определенного момента, который пришёл так же неожиданно, как и она в жизнь Югёма.

Кан была благодарна обидчикам лишь за одну единственную вещь — близость с старшим братом, ведь благодаря их вечным неудачным шуткам и тем представлениям, которые они устраивали, она нашла пыльный музыкальный класс, где запиралась от остального мира и стучала по клавишам старенького пианино. Тогда впервые она привела сюда Кима, впервые дала услышать ему свою игру и, пожалуй, впустила в душу ближе, чем стоило бы.

Весь прошедший год, она словно заново научилась дышать, да и жить, наверное, тоже. Больше не было того мрачного одиночества, которое она делила со своей подушкой, да и те колкие взгляды больше не жгли спину, оставляя на ней болючие шрамы; брат стал той самой отдушиной, которая необходима каждому человеку, правда вот за это место началась негласная война, ведь в их мирную жизнь ворвался школьный красавчик и лучший ученик по совместительству, объект вздохов и ахов всех представительниц прекрасного пола, ну практически всех.

В какой-то из пасмурных дней они стали соседями, сидящими рядом, и мало-помалу стали вести короткие беседы, размах которых увеличивался с каждым днём, а то и уроком. Парень не глупый и не избалованный, наоборот удивительно спокойный и даже в какой-то степени стеснительный; это подкупало и в тоже время заставляло насторожиться, не допускать мысли о том, чтобы расслабить булки и впасть в объятия школьного принца с головой. Шли дни, да и месяца убегали прочь, в ее жизнь все больше и больше входил любимец всего бабского курятника школы, захлестывает практически всё внимание школьницы. Она все чаще звонила брату и говорила о том, что сегодня забирать ее не нужно, тоскливо рассматривая родные инициалы на экране смартфона, а после натянуто улыбалась рядом вышагивающему юноше и забывалась в его заразном смехе.

Кажется юная пианистка настолько увлеклась походами в кафе, прогулками по парку и посиделками на скамейке у дома, что совсем забыла о такой хреновой вещи, как палки в колёса от излюбленной матушки — жизни. Днём она отдыхала и расслаблялась, а вечером её ждали очередные разборки с каким-то уж слишком колючим и мрачным братом, до того холодным, что иногда в девичьей духе зарождался тлеющий огонек страха. Ох, если бы тогда она знала причину, если только сама могла понять и дать отчет своим чувствам, возможно этот пугающий взгляд не был бы таким болючим, таким чужим и далеким. Кан старалась приходить домой раньше родственника, а если и опаздывала, то выжидала момент, когда тот уходит в душ, запиралась в комнате и забиралась под одеяло, размышляя о своих странных отношениях с одноклассником, о непонятных психах Югёма и о том, что его жилки, напрягающиеся от злости, так привлекают. Мысли опасным вихрем крутились в черепной коробке и она приняла самое ошибочное решение в своей жизни — какое-то время игнорировать любимого, даже слишком, братца.

Если бы вы увидели того пылающего дьявола на дне его зрачком, когда он застал ее целующуюся с похитителем сердец учениц в том самом пыльном классе, где они болтали после тяжелых учебных мук, вы бы точно захотели умереть на месте и не ощущать на себе всю ту злость, лишь заглянув в чужие омуты. В тот момент она и пискнуть не смогла, когда длинные пальцы обхватили ее худощавый локоть и поволокли к лестнице, где собственно и заставили перевернуться весь мир вверх тормашками всего лишь одним касанием губ и такой пафосной фразой.

Вы когда-нибудь целовались с старшим братом на лестничной площадке вашей школы, хотели ли вы когда-нибудь ощутить его руки на своей коже и, вжавшись носом в шею, вдохнуть его неповторимый аромат кожи? Нет? А вот эта бесстыдница сейчас готова была душу дьяволу продать, лишь бы эти широкие ладони заползли под тонкую блузу школьной формы и оставили ожог в виде пятерни. Когда плод является запретным, он еще более сладок, ведь так?

Это тяжело, когда мысли давят на измотанный учёбой и нотациями родителей мозг, когда сердце тянется к тому самому, что так плотно засел в нем, а здравый рассудок вопит «одумайся девочка, что ты творишь». Но как же невыносимо лежать дома в своей крохотной комнате и мысленно находиться рядом с вынужденным съехать в отдельную квартиру родственником, как же сложно практически ежедневно врать кормильцам в глаза и сломя голову бежать к этому запретному плоду. Пахнуть его гелем для душа, засыпать в его крепких объятиях и в тоже время дрожать от страха, когда с искусанных губ летит только ругань.

Это совершенно точно не нормально отдаваться старшему брату ночами и бояться ходить с подругой в ее излюбленные игровые, ведь обязательно придет он и силой выведет оттуда, по только ему известной причине. Да, у нее таки появилась верная соратница, которая также, как и сама Сыль когда-то, была новенькой; знаете есть такие дети, которым приходиться часто менять место жительства и школы из-за вечных переездом, так вот Дженни именно из числа таких отпрысков. Эта девчушка совершенно не заботилась об оценках, спала на уроках и могла всю ночь просидеть за компьютером, играя в свои дурацкие игры. Она и ее пыталась переманить на сторону зла, таская каждую пятницу с собой в игровые, и признаться честно, Кан начинала вливаться в это геймерскую тусовку, время от времени устраивая прямые эфиры.

Ким была отличным другом и пусть Гём не шибко одобрял их дружбу, со временем принял эту взбалмошную девицу с своеобразным дружелюбием и теплотой, благодаря таким образом за помощь в их с Ги встречах. Только вот близился выпускной и вступительные уже давно были сданы, а мачеха с отцом так и не смиловались, совершенно не желая мириться с таким вот позором для собственной семьи.

— Ким, давай сбежим, а? — она кусала губы и нервно теребила край школьной юбки, поглядывая на дверь, где проходила церемония для оканчивающих школу учеников.
— Сейчас или никогда? — сердце ухает в пятки от тех тёплых губ, что так редко с такой нежностью касаются бледно лба, а губы до боли в скулах растягиваются в улыбке.

Yoon Jeonghan | Юн Джонхан
Seventeen
[♫ Got7- FACE]
Дата рождения: 1994.10.04
Место жительства: Пусан.


Вариант №2:



Играли ли вы на ролевых: играли
Наставничество: нет
Бронировалась ли роль и у какого Хранителя: не бронировалась

Мун Бёль И // Moon Byul Yi // Moonstar
MAMAMOO
[♫ Fifth Harmony - BO$$]
22.12.1992
Пусан.
Мечтаю сорвать чью-нибудь свадьбу, выкрав невесту.